дурацкая многозначность многозначная дурашливость

Скользнув воспоминанием вдоль знамемитого акамедика Л.Ф. Соломонова, нельзя не попасть рикошетом в одно из его поэтических вытворений. В самом деле, ( зачем? )

Однажды в хижину Улоффа Н. заглянул деревенский ( кто-то )

Бренландский паснобисец Улоф Нивеликнимал

...В дали Бренландии своей...

Сегодня мы знакомимся ещё с одним ( сколько ж их!? )

Прошло и ( не раз )

В этом выпуске мы предлагаем вашему прочтению более зрелое стихотравение уже ославленных ранее поэтов-адморов.

Ода о чукче, да

( да )

Эта внезапланированная публикация спешит рассеять эсхатографические недовразумения возникшие в смысле последнего письма Рыльцева (ППР). В отсвет на недавно обуродованный перевод, восникли новые, неперепроверенные версии этого текста, представляющиеся альтернативными перевводами в ППР.
Чтобы прояснить все кочки над ё, надо указать, что оригинальный текст был исполнен на древнепургестанском - ископаемом языке, владение которым приписывалось исключительно Рыльцеву и его ближайшему окружению (которое он называл "учеников моих крыльцо"). Ископательной лингвистике неизвестно почти ничего об алвафите, орфологии и плексике этого языка (чуть лучше обстоит дело с морфографией, пунктусисом и синтакацией). По одной из версий, Рыльцев сам изобрёл этот язык, но, будучи скор на порыв и "тревожным делом обуян" (по его собственному выражению, перевод с древнепург.), не довёл свои извзыскания до конца.
Так или иначе, но оригинальный текст ППР допускает многое количество трактатовок, в связи с чем и проявились разнопёстрые переводы его на русский. Любой перевод, апдекватно передавьющий тревожно-умилительный смысл так и оставшегося непонятым оригинала должен быть призвнан и упрочнён.
Ниже мы публикуем кантонический перевод ППР, выполненный анонимным академиком, членом ко-миссии по надследству Рыльцева. Именно этот перевод рассматривается сейчас как наиболее аутентичный.
( yahoo telo )

В продолжение уже тщательно запыленных _ выпусков, мы предлагаем вашему рассеянному вниманию новую находку из архива Р. Рыльцева, справедливо, но незаслуженно забытого широкомассами пургестанского поэта и просветителя в алмазах.
История этого стихотворения необычна. Особые обстоятельства при которых находка была обнаружена позволяли усомниться в авторстве, однако скурпулёзный графомедийный и этимохоллический анализ стиля и, особенно, размашистости однозначно подтвердили, что она принадлежит перу, точнее крылу, Рыльцева. До сих пор идут споры среди специалистов о степени автобиографичности этого произведения - действительно ли Рыльцев посещал Палестину в молодсти, по заданию своего дяди, или это просто вымысел. Мы сами предоставим читателю судить об этом по степени художественной правды заключённой в нижеприведённом отрывке, в котором поэт сам лукаво к нему (читателю) обратится во второй строфе. Лишь упомянем об антерлативной версии, по которой упоминание дяди в начале стиха есть лишь формальный приём, аллюзиативно отсылающий к герою произведения великого русского поэта, параллель с которым Рыльцев и проводит для своего героя.
( Читать глубже )

Размах Рыльцев (Крыльев), верный сын Пургестана

Размах Рыльцев (1875-1988) родился в полукрестьянской семье в небольшой пургестанской деревне, затерянной среди бескрайних полей, позже воспетых великим поэтом. Сын сельского учителя Андро Салават-Юлаева и простой крестьянки, Размах не знал отца - тот был убит в припадке ярости дедом Размаха по материнской линии, узнавшим о намерении дочери выйти замуж за "учёного бездельника".
Рождение Размаха держалось в тайне, а год спустя, мать вышла замуж за зажиточного кузнеца, Иеремея Рыльцева, который усыновил мальчика. С 18 лет молодой Размах работал подмастерьем у своего отчима. В то же время он случайно обнаружил в комнате матери сундук с бумагами и книгами оставшимися от отца. Книги в тех местах были редкостью, на них просто не нашлось покупателя. Да и читать толком никто не умел, несмотря на усилия старенького глуховатого сельского учителя, заменившего отца Размаха. По вечерам, после работы, Размах, уже вышедший из школьного возраста, ходил тайком в каморку учителя при покосившейся деревенской школе, и тот открывал перед молодым смышлёным учеником тайны чтения и письма. Нежное отношение к человеку, открывшему перед ним новый прекрасный мир, выражено поэтом в его известной оде "К тебе, о, дряхлеющий старец..."
С детства Размах был очарован словом, плавной текучестью родной речи, волшебной властью ритма. В кузнице, под мерные удары молота отчима, сочинял юноша свои первые стихи. В 23 года, первая поэма Размаха, посвящённая сюжетам сельской жизни, была опубликована в губернской газете, под псевдонимом Размах Крыльев (по фамилии матери). Молодой поэт сразу прославился, и через 10 лет, продав кузню, доставшуюся ему по наследству от отчима, Размах перехал в уездный центр и начал работать в местной газете, публикуя всё новые поэтические сборники. Со временем, весть о местном даровании достигла и столицы. Знаменитый академик Запальцев, этнограф, собиратель фольклора и знаток пургестанской культуры пригласил Рыльцева в Петербург на заседание Российского Этнографическог общества, посвящённое малым культурам Юго-Востока. Поэт заслужил бурные овации чтением своих произведений. Но на предложение остаться в столице (покровитель выхлопотал для юноши должность смотрителя в этнографическом музее) Размах ответил отказом. "Нигде, кроме родины, жить невозможно" писал он в те годы в своей знаменитой поэме "Слово о поле".
После революции Размах стал бессменным председателем пургестанского Союза поэтов и писателей. Даже в тяжёлые годы Великой Отечественной, поэт остался на посту и в своих патриотических стихах призывал сограждан самоотверженно бороться с врагом. На счету Размаха более 200 боевых вылетов и 73 сбитых вражеских самолёта. Закончив войну в Берлине, Размах вернулся в свой родной край, и принял самое живое участие в восстановлении хозяйства. В годы тяжёлых лишений, голода и политических депрессий, его юный, звонкий голос звучал на площадях, призывая соотечественников к гражданскому мужеству и любви к ближнему. К этому времени относится начало романтического периода в поэзии Размаха, пик которого пришёлся на 60-е. Тогда были написаны знаменитые стихи о любви ("К молодой крестьянке", "Тебе, о стройная газель..."). В это время Размах наносит второй визит в столицу (на этот раз в Москву). Он читает свои стихи (в переводах) в переполненных залах, вместе с Робертом Рождественским и Булатом Окуджавой. Тогда же Размаха избирают почётным членом Академии Наук и вторым секретарём Союза поэтов малых республики и народов.
В конце своей жизни Размах всем сердцем принял перестройку и реформы направленные на улучшение жизни народа. До последнего своего дня поэт писал стихи, главным героем которых всегда выступали простые люди, стихи, призывавшие к улучшению общественной и духовной жизни. Его последняя поэма "Всем сердцем с вами" начинается строкой "Открылся светлый горизонт". Через всё своё творчество пронёс поэт любовь к родине, к её необъятной красоте, к её скромным трудолюбивым людям.
Размах похоронен, по его просьбе, в родной деревне, рядом с могилами отца и матери.

Мы публикуем недавно найденное в архивах поэта, не вошедшее в изданные до сих пор сборники, стихотворение "Родине".

Когда смотрю края родные
И вижу небо босиком,
То парни, девки золотые
Ко мне являются тайком.
Когда лобзаю стоги сена,
И обнимаю поросят,
То упадаю на колена,
Восторгом радости объят.
Поля бескрайние, пустые,
В амбарах сжатый урожай,
Леса дремучие, густые,
В ладонях тёплый каравай.
Земля моя, ты мать родная
Своих радивых сыновей,
Что денно, рук не покладая,
На ниве трудятся твоей,
И дочерей, что помнят песни,
Рожают крепких сыновей...
Живут трудом простым и честным
Все дети родины моей!
Так пусть умножатся богатства,
Пусть крепнет духом весь наш род.
Благословенно наше братство.
Будь счастлив, славный мой народ!