Вежливый Комар #5 - Улофф Н.
Jan. 14th, 2008 05:26 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zlyukБренландский паснобисец Улоф Нивеликнимал
...В дали Бренландии своей...
Сегодня мы знакомимся ещё с одним участником объединения ВК. Это - урожденец Бренландии, непоражаемый яснописец, редкоземельный джентльменч, Улофф Нивеликнимал. Улофф, сын польского шутепественника Кшиштофа Добростарецкого (сподживника великого Хура Тебердала, известного под прозвищем Невелик) и деревенской моржихи, родился в небольшой рыболовецкой деревне на побережье Бренландии. Мальчик при рождении получил фамилию по прозвищу отца, к которой местные остросолы впоследствии добавили для благозвучия этническое окончание.
Уже в детстве Улофф, по выражению своих содеревников, хлебнул моря. Болезный, (мо)ментально неуравнобешеный мальчик не был допущен к общему промыслу и вынужден был подрабатывать рисовальщиком больших рыб, - после каждого возвращения с понедельной рыбалки в деревне устраивалось соревнорвание на самую большую пойманную рыбу, и победитель, среди порчего, получал её рисунок, "чтоб не жалко было съесть". Увы, талант Улоффа с детства был запрятан не в разноцветных меловых копях и не в лужах цветной акварели, а в листах линованной бумаги, и словом он покрывал пространства до которых не мог дотянуться кистью. Своё призвание он осознал в довольно позднем возрасте, отчего особо ощущал общность судьбы и стези с Рыльцевым, начавшим свой нелёгкий путь в диаметрально противоположной точке земного шара. Уважение к другу и учтителю Улофф пронёс через всю полусознательную жизнь.
Аднака, творческое кре-до друзей различалось донельзя. Улофф был приверженцем формы, причём всегда одной и той же. Единственное детское стихотворение, известное ему до его совершеннолетия, звучало из уст деревенской кощуньи так: "сегодня вышел папа в море / он много рыбы принесёт / и сам живым вернётся, коли / ему свезёт". Строки эти врезались в жадную память младенца, и впоследствии все "беглецы его пера" следовали именно такому размеру, с небольшой лишь прибесью ритмических вариаций. В юбилейном эссе на завершение его творческого пути Рыльцев писал: "этот поэт всю жизнь копал только одну жилку, но разработал её до непредставимых, неприличных глубин и открыл, именно благодаря фокусированному бурению на малой площади, неведомые дотоле пласты" (излишнее увлечение землебурным сравнением следует отнести к пристрастиям самого Размаха). Здесь мы приводим одно из ранних, неопрятных творений Улоффа, вошедшее в первый сборник "Улоффки".
Прим.: Читателю следует снизойти к особенности пунктуации. Дело в том, что Улофф, сызмальства не обученный грамоте, просто не был знаком с прописными буквами
Басня о морали
однажды серая копилка
нашла на улице свердло.
но чу! какая в том бутылка
и дно!
без арктистических запасов,
на дне без дня,
вам не прожить теперь ни разу,
дрожжей друзья.
лежать на сне, как конь на сене,
и пить пути из пут,
не лучше, чем ловить осенний
рябой хомут.
в оледенении последнем
кривя усталое крыло,
отвергнув высохшие бредни
и зло,
я тоже встану новой жатвой,
лежать устав,
и встречу лезвием ножа твой
сустав.
бедро дряхлеющей принцессы
обняв натруженной рукой,
приму, презрев деликатесы,
простой
покой.
...В дали Бренландии своей...
Сегодня мы знакомимся ещё с одним участником объединения ВК. Это - урожденец Бренландии, непоражаемый яснописец, редкоземельный джентльменч, Улофф Нивеликнимал. Улофф, сын польского шутепественника Кшиштофа Добростарецкого (сподживника великого Хура Тебердала, известного под прозвищем Невелик) и деревенской моржихи, родился в небольшой рыболовецкой деревне на побережье Бренландии. Мальчик при рождении получил фамилию по прозвищу отца, к которой местные остросолы впоследствии добавили для благозвучия этническое окончание.
Уже в детстве Улофф, по выражению своих содеревников, хлебнул моря. Болезный, (мо)ментально неуравнобешеный мальчик не был допущен к общему промыслу и вынужден был подрабатывать рисовальщиком больших рыб, - после каждого возвращения с понедельной рыбалки в деревне устраивалось соревнорвание на самую большую пойманную рыбу, и победитель, среди порчего, получал её рисунок, "чтоб не жалко было съесть". Увы, талант Улоффа с детства был запрятан не в разноцветных меловых копях и не в лужах цветной акварели, а в листах линованной бумаги, и словом он покрывал пространства до которых не мог дотянуться кистью. Своё призвание он осознал в довольно позднем возрасте, отчего особо ощущал общность судьбы и стези с Рыльцевым, начавшим свой нелёгкий путь в диаметрально противоположной точке земного шара. Уважение к другу и учтителю Улофф пронёс через всю полусознательную жизнь.
Аднака, творческое кре-до друзей различалось донельзя. Улофф был приверженцем формы, причём всегда одной и той же. Единственное детское стихотворение, известное ему до его совершеннолетия, звучало из уст деревенской кощуньи так: "сегодня вышел папа в море / он много рыбы принесёт / и сам живым вернётся, коли / ему свезёт". Строки эти врезались в жадную память младенца, и впоследствии все "беглецы его пера" следовали именно такому размеру, с небольшой лишь прибесью ритмических вариаций. В юбилейном эссе на завершение его творческого пути Рыльцев писал: "этот поэт всю жизнь копал только одну жилку, но разработал её до непредставимых, неприличных глубин и открыл, именно благодаря фокусированному бурению на малой площади, неведомые дотоле пласты" (излишнее увлечение землебурным сравнением следует отнести к пристрастиям самого Размаха). Здесь мы приводим одно из ранних, неопрятных творений Улоффа, вошедшее в первый сборник "Улоффки".
Прим.: Читателю следует снизойти к особенности пунктуации. Дело в том, что Улофф, сызмальства не обученный грамоте, просто не был знаком с прописными буквами
Басня о морали
однажды серая копилка
нашла на улице свердло.
но чу! какая в том бутылка
и дно!
без арктистических запасов,
на дне без дня,
вам не прожить теперь ни разу,
дрожжей друзья.
лежать на сне, как конь на сене,
и пить пути из пут,
не лучше, чем ловить осенний
рябой хомут.
в оледенении последнем
кривя усталое крыло,
отвергнув высохшие бредни
и зло,
я тоже встану новой жатвой,
лежать устав,
и встречу лезвием ножа твой
сустав.
бедро дряхлеющей принцессы
обняв натруженной рукой,
приму, презрев деликатесы,
простой
покой.
