zlyuk | Сказка о Маленьком Принце #7

4. Учёный.

Маленький Принц проснулся в кабинете без потолка. Несколько минут он глядел без мыслей в светлеющее лунное небо, потом стал постепенно вспоминать историю своего ПутеШествия. Он не очень хорошо помнил беседы с Фонарщиком и Пьяницей, почти забыл лицо Короля, но отчётливо, в деталях мог восстановить, как ему приходилось умирать. Немного удивившись такой приохоти собственной памяти, он поднялся с деревянного пола. Напротив него стоял стол (точнее он стоял перед столом, ибо стол тут пребывал всегда, до и после появления Маленького Принца). За столом, уткнувшись в записи, сидел кругленький человечек, в котором Маленький Принц распознал Учёного. Судя по раскрашенным контурным картам, висевшим у человека за спиной на стене, это был Географ.
– Здравствуйте, – сказал Маленький Принц, а про себя подумал: «что нового я могу ещё увидеть, если уже видел и тех, у кого есть одно из двух имеющихся у меня, и того, у кого нет ни одного, ни другого». Фраза получилась немного запутанная и нелепая, что заставило его улыбнуться.
– Здравствуйте, здравствуйте, – ровным тоном ответил Географ, серьёзно взглянув на Маленького Принца, отчего тот сразу перестал улыбаться. – Присаживайтесь, – в комнате не было второго стула, – Вы, собственно, по какому делу? Впрочем, не надо отвечать, и так понятно. Скажите-ка, как вас зовут?
Маленький Принц задумался. На своей планете он обходился без речи и не испытывал потребности в имени, будучи там, к тому же, единственным в своём роде существом. Он вспомнил (откуда?), что встречаясь с людьми, слышал как они говорят, показывая на него: «О! Маленький Принц».
– Меня, видимо, зовут ОМаленькийПринц.
– О’Маленький Принц? Как замечательно! Так вы из Ирландской королевской семьи!? Какое счастье, у меня ещё не было никогда путешественника из Ирландии, а тут пожаловал сам наследный принц! Вы всё-таки присаживайтесь, я хочу вас обстоятельно расспросить. Вы расскажете мне о торфяных болотах, замках и овцах.
– Вы ошиблись. Я не из ирландии и не из королевской семьи. Я не видел болот. Я со своей Планеты, у меня там была, и есть, Роза, и...
– Но вы хотя бы путешественник? – с надеждой спросил Географ.
– Нет, – твёрдо сказал Маленький Принц, – Я ПутеШественник.
Географ пробормотал: «Угу», и снова уткнулся в книгу, потеряв всякий интерес к дальнейшей беседе. Маленький Принц обратился к нему несколько раз, сначала с вопросом, потом с просьбой, под конец даже повысил голос, но, казалось, Географ его просто не замечал.
Маленький Принц постоял ещё несколько минут молча, недоумевая, что ему сейчас делать. Наконец, он решил заглянуть в тетрадь, которую Географ так тщательно изучал, время от времени делая пометки на полях длинным карандашом. Может там он найдёт подсказку к тому, как найти с географом общий язык. Маленький Принц обошёл стол с правого края и притиснулся за спиной у географа, вплотную к книжному стеллажу уставленному огромными фолиантами и уходящему куда-то ввысь, по крайней мере настолько высоко, насколько хватало взгляда. Он вытянул шею, чтоб заглянуть через плечо Географа. Тот, наконец, заметил присутствие гостя у себя за спиной. Географ начал одновременно разворачиваться к нему , и говорить раздражённым тоном:
– Послушайте, любезнейший... – тут Географ задел и сильно толкнул стеллаж ручкой стула, и Маленький Принц недослушал фразу, потому что увесистый том, от толчка выпавший с двенадцатой полки, упал ему на голову и убил его.

На следующее утро, Маленький Принц, проснувшись, лежал какое-то время с закрытыми глазами, пока подробности вчерашней смерти не восстановились окончательно. «Какая странная была эта Планета Учёного», подумалось ему. «Чему же она должна была меня научить?». Он открыл глаза и вскрикнул от удивления. Он находился в том же кабинете. Теперь стены были голыми, на полках были свалены в беспорядке брошюры, небольшие книжки и немногочисленные тослтые тома. За столом сидел другой Учёный. Этот был долговязым и худощавым, с лёгкой безуминкой в глазах. Маленький Принц не смог решить, какова его профессия. Человек сердито взглянул на Маленького Принца и сказал резко:
– Нельзя ли потише? Я тут работаю. – впрочем, взгляд его тут же потеплел, и он продолжил уже обычным голосом, – кстати, вам не приходилось работать над вербальными кольцами, а то я как-то не могу понять,...
– Нет, не приходилось, – поспешно ответил Маленький Принц. Он уже понял, что имеет дело с Математиком, а математики ведь известны тем, что очень сердятся, если их вводят в заблуждение, или хотя бы позволяют им пребывать в нём чуть дольше, чем можно было бы.
– Ага, понятно. Ну тогда у меня к вам одна просьба: не мешайте мне, пожалуйста. Вы же знаете, как нелегко бывает сосредоточиться на задаче, и как просто выпустить из рук уже имеющуюся нить, – голос его стал чуть ли не заискивающим, и Маленький Принц поспешил заверить его, что не будет ему мешать. Остаток дня он провёл в кабинете, время от времени наблюдая за Математиком (тот часть времени сидел с широко раскрытыми глазами, расставив ноги и глядя в ничто перед своим лицом, часть времени что-то лихорадочно записывал на больших чистых листах, покрывая их формулами наискосок, а также, порой начинал ходить по кабинету взад-вперёд неровными, дёргающимися шагами, иногда даже что-то напевая). Когда ему наскучивало наблюдение, Маленький Принц размышлял над тем, что он сегодня помнил из своего ПутеШествия.
Наблюдая и размышляя, через какое-то время он понял, что ему показало его пребывание здесь. Оба Учёных были уверены, что у них есть и ДолгЛюбовь, и Отдых, и что их работа совмещает эти два блага в гармонии. В обоих случаях, даже короткой беседы было достаточно, чтоб понять, как глубоко они заблуждаются. Маленький Принц решил, что видит здесь людей, не понимающих что на самом деле есть ДолгЛюбовь и Отдых, но живущих во власти химер, узурпировавших для себя эти имена.
Позже вечером, после заката, Маленький Принц заснул, и умер во сне.

На третий день, вспомнив то, что смог, он даже не очень удивился, увидев вновь знакомый кабинет. Значит, его урок тут ещё не закончился. В этот раз за столом сидел Биолог, сухопарый старичок, с интересом изучавший в микроскоп собственную коленку. Биолог оказался разговорчивым, но не сообщил Маленькому Принцу ничего интересного, а больше рассказывал сплетни про каких-то своих коллег. Под вечер Маленький Принц попросил у него яд, и Биолог, не прекращая говорить, рассеянно протянул ему облатку с 8 капсулами. Маленький Принц дождался конца рассказа, поблагодарил Биолога, и отошёл в противоположный угол кабинета, оставив старика продолжать осмотр коленки. Он проглотил сразу 4 таблетки и рухнул на пол, как подкошенный.

Четвёртый день оказался последним на Планете Учёного. Конечно, только проснувшись, Маленький Принц никак не мог этого знать, так же как и не мог знать, что на следующей Планете ему предстоит провести нисчислимо больше дней и пережить несчётное количество смертей. Весь тот день память Маленького Принца была как бы подёрнута дымкой, он с трудом мог восстановить последовательность своего ПутеШествия, и большинство деталей последних дней так и не проявились. (Зато, откуда-то появилось представление о том, что на его планете, кроме Розы живёт ещё какое-то существо, не такое близкое ему, но совершенно безобидное). Ещё была твёрдая уверенность, что его задача на Планете Учёного выполнена (он также помнил об относительности этого понимания и о Принципе Неопределённости Цели), и следует найти путь улететь отсюда, выбрав правильную смерть.
Вдобавок к странностям памяти, на приведение воспоминай в порядок в этот раз Маленький Принц потратил больше времени, чем обычно. Когда он встал, Луны уже не было видно. Он стал осматривать кабинет.
За столом Учёного на этот раз сидело существо женского пола. Она была немолодой, не очень красивой (но и не дурнушкой). Лицо её представлялось полем боя, изрытым какими-то немыслимыми интеллектуальными баталиями, давно, однако, отгремевшими и оставившими лишь неизгладимую, незаживающую память о себе, – след, в существовании которого давно уже нет смысла, ни для павших, ни для выживших. Стол Философа был практически пуст, не считая лежащего перед ней конспекта. Стеллаж за спиной был уставлен собраниями сочинений, по простой и аккуратной системе – каждая полка была отведена ровно одному автору.
Маленький Принц вернулся взглядом к Философу. Та взглянула на него поверх очков с лёгким укором, слегка откашлялась, чтоб дать ему понять, что дожидалась его внимания, чуть приподняла к лицу первый лист конспекта и начала:
– Сегодня мы поговорим о Любви. Точнее, проведём научно-категорийный анализ понятия Любви, как вещи, данной нам непосредственно. Начнём с истории. Издавна рассматривались две противоположные концепции: любовь есть стремление подобного к подобному, либо иного к инаковому. Нам тут всё представляется вполне однозначным: нет двух подобных живых существ, ибо каждое существо уникально. Вдобавок, однополая любовь почти повсеместно признаётся извращением, и, как таковая, будучи тем, что она есть, выпадает из нашего сегодняшнего дискурса. Разнополая же Любовь, имеет место между существами, которые не могут быть подобны друг другу даже потенциально...
Голос Философа вводил Маленького Принца в странное состояние – с одной стороны, ему становилось как-то предельно скучно, с другой – он не мог отвлечься ни на какие другие мысли и принуждён был продолжать слушать.
– Итак, разобравшись с характеризацией и началом категоризации, мы можем перейти к рассмотрению непосредственно Любви, как реальности в себе и для себя. Покажем, что любовь обладает двоякой природой: ясно, что она иммнентна нам, но при этом трансендентна, так как недоступна непосредственному анализу и рассмотрению. Это и указывает на двойную суть: с одной стороны Любовь, взятая в Себе, есть субъект, точнее, объект бытия, равноправный с другими монадами того космоса, или универсума, в котором она пребывает (предположительно – в мире возвышенных эмоций). Эта ипостась отвечает трансцендентности в природе Любви. С другой же стороны, любовь есть (или дана нам, как) акт, то есть некая разновидгость тяготения, то есть взаимодействия, которое своим существованием обязано (по крайней мере в нашем миропредставлении) телам, его создающим, или, по крайней мере, обуславливающим. Эта обусловленность внешними субъектами, т.н. «носителями любви» (не путать с объектом и субъектом любви!), и отвечает категории имманентности в природе Любви.
Вообще же, сравнение с силой всемирного тяготения, как мы её имеем в естествознании, тут не случайно. Мы видели уже, что такая же двоякость природы свойственна и этой силе – иммнентность физическим телам, наряду с почётным существованием в универсуме естественных законов мироздания. Но эта аналогия – лишь верхушка айсберга. В самом деле, если ...

Тут в голове у Маленького Принца что-то щёлкнуло, и он умер от скуки.